Это не упраж­не­ние в прак­ти­че­ской фило­со­фии, а один зауряд­ный при­мер, иллю­стри­ру­ю­щий веч­ное затруд­не­ние пере­вод­чи­ка: как решить­ся на выбор одно­го из несколь­ких вари­ан­тов пере­во­да, кажу­щих­ся рав­но­цен­ны­ми. Чем обос­но­вать? Инте­ре­сен же этот при­мер тем, что на повер­ку эта про­бле­ма воз­ни­ка­ет при пере­во­де даже самых эле­мен­тар­ных выска­зы­ва­ний, чей смысл неот­ли­чим от буквального.

Но это иллю­зия. В дей­стви­тель­но­сти смысл не сво­дит­ся к пред­мет­но­му содер­жа­нию, в прин­ци­пе – нико­гда, и пото­му про­фес­си­о­наль­ный пере­вод­чик учи­ня­ет допрос с при­стра­сти­ем вся­ко­му выска­зы­ва­нию, даже само­му про­сто­му, под­вер­гая его декон­струк­ции. Про­бле­ма, одна­ко, в том, что это может заве­сти его в бури­да­нов тупик. Со мной это регу­ляр­но слу­ча­ет­ся, осо­бен­но теперь, когда я готов­лю посо­бие для «кан­ди­да­тов в масте­ра» по поста­нов­ке пере­вод­че­ско­го мыш­ле­ния: чем боль­ше я раз­мыш­ляю о суще­стве пере­во­да, тем труд­нее мне ста­но­вит­ся пере­во­дить самые обыч­ные, самые про­стые фра­зы, от кото­рых не ожи­да­ешь ника­ко­го под­во­ха. Рефлек­сия заедает.

Итак, при­мер:

Storbråk vid tågstation – en allvarligt skadad

Thea Mossige-Norheim

Мест­ная газе­та, кото­рую мне забра­сы­ва­ют в двер­ную щель по втор­ни­кам, сооб­ща­ет о груп­по­вой дра­ке на близ­ле­жа­щей ж/д стан­ции. Нача­то пред­ва­ри­тель­ное след­ствие по подо­зре­нию в поку­ше­нии на убий­ство одно­го из потер­пев­ших, полу­чив­ше­го ноже­вые ранения.

Нас здесь будет инте­ре­со­вать послед­нее пред­ло­же­ние. Все тут, что назы­ва­ет­ся, rak på sak, но зер­каль­ный пере­вод «Никто на дан­ный момент не задер­жан» ощу­ща­ет­ся как не вполне удо­вле­тво­ри­тель­ный. Вер­ный при­знак того, что смысл тек­ста вос­про­из­ве­ден неточ­но. Не бук­валь­ное содер­жа­ние, – с этим все в поряд­ке, – а его праг­ма­ти­ка. Начи­на­ем пере­би­рать вари­ан­ты, и вот тогда …

И вот тогда, тогда-то вот, тогда выяс­ня­ет­ся, что даже такую эле­мен­тар­ную фра­зу мож­но пере­ве­сти мно­же­ством спо­со­бов, отли­чие меж­ду кото­ры­ми неоче­вид­но. Начать с того, что i nuläget – это и «на дан­ный момент», и «в насто­я­щее вре­мя», и «до это­го момен­та», и «еще», и «пока еще», и «до сих пор», и даже «по послед­ним дан­ным» – и это дале­ко не все. К осно­ве пред­ло­же­ния, ingen gripen, тоже мож­но пред­ло­жить ряд соот­вет­ствий, напри­мер, «никто не задер­жан», «задер­жан­ных нет», «задер­жа­ний не было или не про­из­во­ди­лось» и т.д.¹⁾ Пере­множь­те эти два ряда, и вы полу­чи­те две дюжи­ны вари­ан­тов. Затем при­бавь­те к это­му вари­ан­ты, свя­зан­ные с выбо­ром поряд­ка слов – так, под­ле­жа­щее, ска­зу­е­мое и обсто­я­тель­ство вре­ме­ни в моем пер­вом, спон­тан­ном пере­во­де мож­но менять места­ми по мень­шей мере пятью «при­ем­ле­мы­ми» спо­со­ба­ми, – а так­же воз­мож­ность анто­ни­ми­че­ско­го пере­во­да отри­ца­тель­но­го место­име­ния (кто-либо), заме­ны падеж­ной фор­мы место­име­ния и заме­ны при­ча­стия гла­го­лом (нико­го … не задер­жа­ли), и вам ста­нет ясен источ­ник рефлек­сии. Вари­ан­ты уже исчис­ля­ют­ся сот­ня­ми. Что же выбрать?

Один немец­кий пере­во­до­вед из мод­ной нын­че когни­ти­вист­ской пара­диг­мы в ста­тье, доб­рую поло­ви­ну кото­рой я понять, увы, не в состо­я­нии, выска­зал­ся на эту тему даже таким ради­каль­ным обра­зом: «Глав­ная про­бле­ма пере­вод­чи­ка заклю­ча­ет­ся в выбо­ре того един­ствен­но­го выра­же­ния на язы­ке пере­во­да, кото­рое долж­но заме­нить соот­вет­ству­ю­щее выра­же­ние в исход­ном тек­сте, из боль­шо­го, потен­ци­аль­но неогра­ни­чен­но­го чис­ла воз­мож­ных вари­ан­тов.» Здесь мно­гое вызы­ва­ет воз­ра­же­ния, в осо­бен­но­сти, буд­то пере­вод – это заме­на тек­ста тек­стом. Но это дру­гая тема. Здесь же суще­ствен­но, что како­го-либо прак­ти­че­ски при­год­но­го под­хо­да к «при­ня­тию реше­ний» он не пред­ла­га­ет, обра­ща­ясь исклю­чи­тель­но к мен­таль­ным про­цес­сам в моз­гу пере­вод­чи­ка²⁾. Мне же пред­став­ля­ет­ся, что любое пере­вод­че­ское реше­ние, даже и запря­тан­ное глу­бо­ко в инту­и­ции, может быть моти­ви­ро­ва­но в явном виде. Разу­ме­ет­ся, не как един­ствен­ное вооб­ще, но как наи­луч­шее или опти­маль­ное при­ме­ни­тель­но к состо­яв­ше­му­ся у пере­вод­чи­ка пони­ма­нию смысла.

Метó­да в сущ­но­сти про­ста: выби­рай то, что все­го луч­ше вос­про­из­во­дит смысл исход­но­го тек­ста – не про­сто пред­мет­ное содер­жа­ние, а содер­жа­ние «речи, погру­жен­ной в жизнь»³⁾: кто гово­рит? кому? зачем? в каком тоне? как оце­ни­ва­ет сооб­ща­е­мое? какие зна­ния, необ­хо­ди­мые для пони­ма­ния, пред­по­ла­га­ет у адре­са­та? и т.д. В этой свя­зи обыч­но при­зы­ва­ют к т.н. пред­пе­ре­вод­че­ско­му ана­ли­зу. На прак­ти­ке, одна­ко, пере­вод­чи­ку часто быва­ет доста­точ­но бег­ло­го про­смот­ра, что­бы у него сло­жил­ся «образ тек­ста»: некое целост­ное или, как гово­рят пси­хо­ло­ги, гештальт­ное пред­став­ле­ние о его фор­ме и содер­жа­нии. В при­ве­ден­ном при­ме­ре мы име­ем дело с новост­ным сооб­ще­ни­ем, текст кото­ро­го сугу­бо инфор­ма­ти­вен и лишен автор­ско­го нача­ла. Обра­ще­но оно к рядо­во­му чита­те­лю и не пред­по­ла­га­ет у него ника­ких спе­ци­аль­ных зна­ний, но может пред­по­ла­гать «мест­ный инте­рес». Стиль тек­ста – фак­то­опи­са­тель­ный, без экс­прес­сии. Изло­же­ние отли­ча­ет­ся лако­нич­но­стью. Вот, соб­ствен­но, те осо­бен­но­сти, кото­рые жела­тель­но сохра­нить в переводе.

Но спо­кой­ствие, толь­ко спо­кой­ствие! Пере­би­рать все вари­ан­ты нет необ­хо­ди­мо­сти. И без это­го нетруд­но убе­дить­ся, что боль­шин­ство из них, сохра­няя бук­валь­ное зна­че­ние выска­зы­ва­ния, в той или иной мере иска­жа­ют смысл. Во-пер­вых, мож­но сра­зу исклю­чить все вари­ан­ты с выра­же­ни­я­ми типа еще, пока, пока еще, до сих пор, так как они вме­сто про­стой кон­ста­та­ции фак­та про­тас­ки­ва­ют в пере­вод модаль­ность ожи­да­ния, а с ней – автор­скую оцен­ку поло­же­ния дел, пусть и не слиш­ком выра­жен­ную (мень­ше с еще, боль­ше – с до сих пор). Это дис­со­ни­ру­ет с ано­ним­ным сти­лем замет­ки. Во-вто­рых, неудач­ны­ми ока­зы­ва­ют­ся и пере­во­ды, сохра­ня­ю­щие исход­ную кон­струк­цию с место­име­ни­ем ingen в пози­ции под­ле­жа­ще­го. Даже в соче­та­нии со «сла­бым» еще или праг­ма­ти­че­ски вполне ней­траль­ным на дан­ный момент, напри­мер, «Никто на дан­ный момент не задер­жан», оно тоже при­вно­сит в пере­вод модаль­ность автор­ско­го суж­де­ния: ’жела­тель­но выявить подо­зре­ва­е­мых (хотя бы одно­го)’. Это в осо­бен­но­сти ощу­ти­мо, если рас­смот­реть такой пере­вод не в изо­ля­ции, а в кон­тек­сте пред­ше­ству­ю­щей, пред­по­след­ней фра­зы: «Нача­то пред­ва­ри­тель­ное рас­сле­до­ва­ние по подо­зре­нию в поку­ше­нии на убий­ство. Никто на дан­ный момент не задер­жан.» – Созда­ет­ся впе­чат­ле­ние, что, мол, ловят, но пока еще не пой­ма­ли, а вовсе не то, что еще неиз­вест­но, кого ловить.

Может воз­ник­нуть закон­ный вопрос: поче­му в швед­ском тек­сте ingen в пози­ции под­ле­жа­ще­го при­ем­ле­мо и допол­ни­тель­но­го праг­ма­ти­че­ско­го эффек­та не созда­ет? Вопрос труд­ный, и я могу пред­ло­жить толь­ко гипо­те­зу. В швед­ском пред­ло­же­нии долж­но быть под­ле­жа­щее, пусть толь­ко фор­маль­ное. По этой при­чине тема-рема­ти­че­ские отно­ше­ния в нем (дан­ное – новое) рас­пре­де­ля­ют­ся ина­че, чем в рус­ском. Во фра­зе Ingen i nuläget är gripen ника­ко­го праг­ма­ти­че­ско­го нажи­ма на место­име­ние не ощу­ща­ет­ся; ско­рее, исход­ной точ­кой явля­ет­ся i nuläget, т.е. речь о том, како­во поло­же­ние дел на насто­я­щий момент. Разу­ме­ет­ся, швед­ский син­так­сис допус­ка­ет и инвер­сию: I nuläget är ingen gripen, кото­рая, как кажет­ся, пере­но­сит акцент на ingen – и имен­но поэто­му в замет­ке не упо­треб­ле­на эта кон­струк­ция: она не ней­траль­на. К сожа­ле­нию, несколь­ко улуч­шен­ный вари­ант пере­во­да, «На дан­ный момент никто не задер­жан», выно­ся­щий ука­за­ние вре­ме­ни в пози­цию темы и логи­че­ски тес­нее свя­зан­ный с преды­ду­щей фра­зой, не может вполне устра­нить неже­ла­тель­ную праг­ма­ти­че­скую над­бав­ку. Сто­ит так­же отме­тить, что хотя он и луч­ше, чем вари­ан­ты с пока и т.п., выра­же­ние на дан­ный момент – это кан­це­ля­ризм, не слиш­ком умест­ный в инфор­ма­ци­он­ном сооб­ще­нии. Тем более неумест­но оби­ход­ное пока или все еще.

Каков же сухой оста­ток? Выхо­дит, что иде­аль­но­го вари­ан­та пере­во­да даже тако­го баналь­но про­сто­го пред­ло­же­ния не най­ти – и это при бес­чис­лен­ном мно­же­стве воз­мож­но­стей. При­дет­ся гово­рить о вари­ан­те опти­маль­ном, т.е. чем-то жерт­во­вать. Како­вы же кри­те­рии выбора?

Да, конеч­но, вари­а­ций на тему ’пока еще нико­го не взя­ли’ чер­то­ва про­пасть. Но толь­ко один из вари­ан­тов опти­ма­лен, т.е. пол­нее и точ­нее выра­жа­ет смысл, как он вос­при­нят пере­вод­чи­ком. Послед­нее зна­чит, что одно­го-един­ствен­но­го вари­ан­та, «наи­луч­ше­го» при всех обсто­я­тель­ствах и неза­ви­си­мо­го от интер­пре­та­то­ра, конеч­но не суще­ству­ет. Одна­ко любая интер­пре­та­ция долж­на оста­вать­ся в пре­де­лах «при­ло­жи­мо­сти к ситу­а­ции», не про­ти­во­ре­ча усло­ви­ям истин­но­сти и смыс­ло­вой интен­ции тек­ста. Неза­ви­си­мо от того, раци­о­на­ли­зи­ру­ет ли пере­вод­чик усло­вия выбо­ра или, что гораз­до обыч­ней, моби­ли­зу­ет свою инту­и­цию, эти усло­вия все­гда могут быть экс­пли­ци­ро­ва­ны, и он дол­жен быть в состо­я­нии этот выбор моти­ви­ро­вать. Ина­че гово­ря, он дол­жен быть уве­рен в право­те сво­е­го реше­ния и спо­со­бен его раци­о­наль­но защи­тить «про­тив» или по срав­не­нию с дру­ги­ми «про­чте­ни­я­ми».

Так, если нам нуж­но пере­ве­сти эту фра­зу в сугу­бо инфор­ма­тив­ном клю­че, не вно­ся в пере­вод ника­ких оце­нок и автор­ских акцен­тов (типа ’все еще’) и как мож­но точ­нее и без праг­ма­ти­че­ских над­ба­вок (это име­ну­ют ней­траль­ным сти­лем) пере­дать пред­мет­ное содер­жа­ние это­го выска­зы­ва­ния, то опти­маль­ным будет, ско­рее все­го, выбор без­лич­ной кон­струк­ции. Это содер­жа­ние, с уче­том смыс­ло­вой интен­ции, вполне внят­но выте­ка­ет из заклю­чи­тель­но­го кон­тек­ста. Пере­во­ди­мая фра­за инто­на­ци­он­но и логи­че­ски «при­мы­ка­ет» к преды­ду­щей. В этой пред­ше­ству­ю­щей фра­зе сли­ты две ремы, два новых фраг­мен­та инфор­ма­ции: пер­вый – ’нача­то рас­сле­до­ва­ние’, вто­рой – ’рас­сле­ду­ет­ся пре­ступ­ле­ние, (пред­ва­ри­тель­но) ква­ли­фи­ци­ро­ван­ное как поку­ше­ние на убий­ство’ ⁴⁾. В этом кон­тек­сте, и с опо­рой на дру­гие све­де­ния в сооб­ще­нии, наи­бо­лее досто­вер­ной выгля­дит интер­пре­та­ция заклю­чи­тель­ной фра­зы в том смыс­ле, что рас­сле­до­ва­ние толь­ко нача­то, и что по состо­я­нию дела на момент сооб­ще­ния пра­во­на­ру­ши­те­ли еще не установлены.

Из несколь­ких без­лич­ных вари­ан­тов, избе­га­ю­щих модаль­но мар­ки­ро­ван­ных выра­же­ний никто, нико­го, еще, пока и пр., опти­маль­ным будет, пожа­луй, «Задер­жа­ний на момент пуб­ли­ка­ции не про­из­во­ди­лось.» Это чисто кон­ста­тив­ное выра­же­ние, логи­че­ски хоро­шо свя­зан­ное с преды­ду­щим. Его недо­ста­ток, разу­ме­ет­ся, это неко­то­рая гро­мозд­кость из-за сугу­бо книж­ной фор­мы без­лич­но­го пас­си­ва (немно­го напо­ми­на­ю­щей про­вер­би­аль­ную фра­зу Вас здесь не сто­я­ло) и неиз­беж­ное упо­треб­ле­ние отда­ю­ще­го чрез­мер­ным фор­ма­лиз­мом на момент пуб­ли­ка­ции. Сле­ду­ет при­знать, что такое сло­во­упо­треб­ле­ние более умест­но в слу­жеб­ном рапор­те, чем в новост­ной замет­ке. Это и есть то, чем при­хо­дит­ся жерт­во­вать. Любой дру­гой вари­ант, по край­ней мере из тех, что при­хо­дят в голо­ву мне само­му, нару­ша­ет сфор­му­ли­ро­ван­ные усло­вия выбо­ра. Одна­ко стро­гое сле­до­ва­ние им мстит за себя уси­ле­ни­ем кан­це­ляр­щи­ны. Нос выта­щишь, хвост увяз­нет. Но это наи­мень­шее зло: дышим мы все-таки носом.

Нако­нец, все это мож­но оспо­рить: дру­гой пере­вод­чик может вос­при­нять это сооб­ще­ние как не лишен­ное праг­ма­ти­ки, т.е. усмот­реть в нем и неко­то­рые акцен­ты, выра­жа­ю­щие отно­ше­ние репор­те­ра к сооб­ща­е­мо­му. Этот пере­вод­чик может воз­ра­зить, что замет­ка не ано­ним­ная, она под­пи­са­на име­нем репор­те­ра. Что в заго­лов­ке и в тек­сте есть неко­то­рые эле­мен­ты, выда­ю­щие авто­ра: storbråk вме­сто более фор­маль­но-поли­цей­ско­го gruppslagsmål, т.е. что-то вро­де «круп­ная» дра­ка, а не «груп­по­вая» (послед­нее есть тер­мин в рос­сий­ском УК). Впро­чем, в самом тек­сте боль­ше ниче­го не нахо­дит­ся. Мне труд­но при­нять эту интер­пре­та­цию: текст в целом праг­ма­ти­че­ски ней­тра­лен. Что же каса­ет­ся заго­лов­ка, то его ско­рее все­го при­ду­мал не репор­тер, а редак­тор (сотруд­ник на долж­но­сти ”redigerare” в швед­ских газе­тах), подав мате­ри­ал в более брос­ком стиле.

Если с такой трак­тов­кой все же согла­сить­ся, то наи­луч­шим будет, веро­ят­но, вари­ант «Задер­жа­ний пока не было.» Бук­валь­ное содер­жа­ние то же, но смысл несколь­ко иной. Допу­сти­мо ли такое про­чте­ние, вопрос, конеч­но, спор­ный. И мож­но лег­ко пред­ста­вить, насколь­ко он ост­рее, когда речь идет о пере­во­де тек­ста с выра­жен­ным автор­ским нача­лом или, тем более, тек­ста худо­же­ствен­но­го или поэтического.

 

_______________________________

¹⁾  Вари­ан­ты схва­тить и аре­сто­вать мож­но сра­зу отбро­сить: пер­вый – как черес­чур оби­ход­ный для сооб­ще­ния о фак­те, вто­рой – как тер­ми­но­ло­ги­че­ски неточ­ный (в замет­ке гово­рит­ся о дей­стви­ях поли­ции, тогда как арест тре­бу­ет санк­ции прокурора).

²⁾  Sickinger P. Aiming for Cognitive Equivalence – Mental Models as Tertium Comparationis for Translation and Empirical Semantics. / Research in Language, 2017, vol. 15:2.

³⁾  Клас­си­че­ское опре­де­ле­ние праг­ма­ти­ки, при­над­ле­жа­щее Н.Д. Арутюновой.

⁴⁾  Пред­ло­жен­ный мной пере­вод это­го пред­ло­же­ния может пока­зать­ся черес­чур обсто­я­тель­ным. Но это обу­слов­ле­но как раз стрем­ле­ни­ем вос­про­из­ве­сти акту­аль­ное чле­не­ние швед­ско­го выска­зы­ва­ния. В «свер­ну­том» пере­во­де, выпол­нен­ном близ­ко к тек­сту (Нача­то пред­ва­ри­тель­ное рас­сле­до­ва­ние о поку­ше­нии на убий­ство), пер­вая рема утра­чи­ва­ет­ся, а с ней и суще­ствен­ный ком­по­нент смысла.