Преж­де я уже раз­би­рал машин­ные пере­во­ды и писал о том, как раз­ви­тие ИИ меня­ет – уже изме­ни­ло – харак­тер пере­вод­че­ской про­фес­сии, пре­вра­щая пере­вод­чи­ка в пост­ре­дак­то­ра [1]. Глав­ный мой тезис состо­ял в том, что ней­ро­сеть, непло­хо справ­ля­ясь с пред­мет­ным содер­жа­ни­ем тек­ста, испы­ты­ва­ет серьез­ные затруд­не­ния с «пони­ма­ни­ем» праг­ма­ти­ки. У робо­та есть сен­со­ры, но нет орга­нов чувств, есть спо­соб­ность рас­по­зна­вать и вос­про­из­во­дить пат­тер­ны, но нет само­со­зна­ния. Не обла­дая эмо­ци­о­наль­ным и телес­ным опы­том, он может вычис­лить, что ему боль­но или при­ят­но, но не может испы­ты­вать боль или удо­воль­ствие. Поэто­му он дале­ко не все­гда может вос­про­из­ве­сти праг­ма­ти­че­ски обу­слов­лен­ный смысл тек­ста. И ров­но поэто­му он не заме­ня­ет пере­вод­чи­ка-чело­ве­ка. Во вся­ком слу­чае, когда этот смысл не три­ви­а­лен, то есть при пере­во­де тек­стов, отме­чен­ных автор­ским своеобразием.

Про­ил­лю­стри­рую это одним при­ме­ром. Читая по ста­рой при­выч­ке вся­кий текст так, как если бы мне нуж­но было его пере­во­дить, я задер­жал­ся на вот этом отрыв­ке из газет­ной статьи:

Det är ett år kvar till valet och regeringen har påbörjat sin fjäskoffensiv. Finansminister Elisabeth Svantesson (M) motiverar den med att det nu är ”hårt arbetande människors tur”. [кур­си­вы мои – Е.Р.]

С точ­ки зре­ния чита­те­ля-шве­да здесь нет ниче­го невнят­но­го. Он в кур­се теку­щих собы­тий, осве­дом­лен о поло­же­нии дел в стране, то есть обла­да­ет необ­хо­ди­мы­ми для пони­ма­ния тек­ста фоно­вы­ми зна­ни­я­ми, а обра­зу­е­мые на слу­чай слож­ные сло­ва вро­де fjäskoffensiv не кажут­ся ему сло­вес­ной экзо­ти­кой и не вызы­ва­ют затруд­не­ний. Тако­го рода сло­во­сло­же­ния разо­во­го упо­треб­ле­ния – явле­ние в швед­ском язы­ке мас­со­вое. Они обра­зу­ют­ся с такой же сво­бо­дой, как соче­та­ния суще­стви­тель­ных с отно­си­тель­ны­ми при­ла­га­тель­ны­ми в рус­ском. Смысл отно­ше­ния меж­ду дву­мя частя­ми окка­зи­о­наль­но­го швед­ско­го ком­по­зи­та обу­слов­лен ситу­а­ци­ей, зна­ко­мой чита­те­лю по жиз­ни или опи­сан­ной в самом тек­сте. Как в цити­ро­ван­ной ста­тье, из кото­рой ясно, что под видом бюд­жет­ной поли­ти­ки пра­ви­тель­ство зани­ма­ет­ся пред­вы­бор­ной раз­да­чей слонов.

Разу­ме­ет­ся, ком­пе­тент­ный пере­вод­чик тоже вла­де­ет ситу­а­тив­ным кон­тек­стом и, конеч­но же, пре­крас­но пони­ма­ет, что смыс­ло­вую связь меж­ду частя­ми fjäsk и offensiv в соста­ве ком­по­зи­та нель­зя вычис­лить про­стым сло­же­ни­ем их сло­вар­ных зна­че­ний: ‘заис­ки­ва­ние’ + ‘наступ­ле­ние’ = ?? Его смысл праг­ма­ти­че­ски обу­слов­лен. То же отно­сит­ся и к двум дру­гим момен­там в при­ве­ден­ном отрыв­ке: 1. По какой логи­ке союз och свя­зы­ва­ет две части пер­во­го, слож­но­со­чи­нен­но­го пред­ло­же­ния? 2. Что это за hårt arbetande människor, до кото­рых дошла оче­редь на кусок бюд­жет­но­го пиро­га? Есть в этом фраг­мен­те еще и одна аллю­зия, без­услов­но узна­ва­е­мая носи­те­лем язы­ка, но и опыт­ный пере­вод­чик дол­жен быть спо­со­бен ее рас­по­знать. Без это­го смысл отрыв­ка не будет вос­при­нят во всей его праг­ма­ти­че­ской полноте.

Но об этом поз­же. Вопрос, непо­сред­ствен­но меня зани­ма­ю­щий, состо­ит в том, на что спо­соб­на ней­ро­сеть. «Пони­ма­ет» ли она ситу­а­тив­ный кон­текст, без чего при­ем­ле­мый пере­вод невоз­мо­жен? Как справ­ля­ет­ся с праг­ма­ти­кой тек­ста? Может ли пре­одо­леть бук­ва­лизм, то есть пере­во­дить не сло­ва, а смысл [2] ?

Я пред­ло­жил цити­ро­ван­ный отры­вок для пере­во­да несколь­ким ней­ро­се­те­вым сер­ви­сам. Не в изо­ля­ции, конеч­но, а в широ­ком кон­тек­сте. И вот что полу­чил [кур­сив вез­де мой – Е.Р.]:

Отбро­сив сомни­тель­ные попыт­ки от Гуг­ла и Яндек­са, нетруд­но убе­дить­ся, что и ни один из про­чих резуль­та­тов нель­зя при­знать вполне при­ем­ле­мым. При том, что и ChatGPT, судя по недав­ним заяв­ле­ни­ям, научил­ся рабо­тать с глу­бо­ким кон­тек­стом, выхо­дя дале­ко за пре­де­лы задан­но­го ему «кон­текст­но­го окна», и что дру­гие веду­щие ИИ-моде­ли от него не отста­ют. Бла­го­да­ря это­му все они ока­за­лись спо­соб­ны иден­ти­фи­ци­ро­вать «типо­вую», то есть тыся­чи раз опи­сан­ную, ситу­а­цию поли­ти­ки пред­вы­бор­ных пода­чек изби­ра­те­лям. Соот­не­ся с ней отсут­ству­ю­щий в сло­ва­рях и дру­гих текстах окка­зи­о­наль­ный ком­по­зит fjäskoffensiv, они смог­ли при­дать ему ситу­а­тив­но обу­слов­лен­ный смысл и избе­жать бук­валь­но­го пере­во­да. За исклю­че­ни­ем DeepSeek, но сде­ла­ем ему поблаж­ку и под­ре­дак­ти­ру­ем его «заис­ки­ва­ю­щую кам­па­нию», пре­об­ра­зо­вав в «кам­па­нию заис­ки­ва­ния перед избирателями».

Как бы то ни было, из все­го раз­но­об­ра­зия пред­ло­жен­ных вари­ан­тов – кам­па­ния по заво­е­ва­нию попу­ляр­но­сти, заиг­ры­ва­ние с изби­ра­те­ля­ми, заис­ки­ва­ю­щая кам­па­ния, наступ­ле­ние с целью задоб­рить изби­ра­те­лей, кам­па­ния за попу­ляр­ность – нель­зя выбрать такой, кото­рый бы с при­ем­ле­мой точ­но­стью вос­про­из­во­дил смысл ори­ги­на­ла. Ина­че гово­ря, ней­ро­се­ти «поня­ли» пред­мет­ное содер­жа­ние ситу­а­ции, ее семан­ти­ку, но не праг­ма­ти­ку тек­ста. Почти все они выбра­ли сло­во кам­па­ния, хотя в сло­вар­ной ста­тье суще­стви­тель­но­го offensiv тако­го зна­че­ния конеч­но же нет. Отлич­но: прочь от бук­ва­лиз­ма! Этот выбор хоро­шо согла­су­ет­ся с типо­вой ситу­а­ци­ей. Одна­ко в дан­ном слу­чае он при­вно­сит праг­ма­ти­че­скую погреш­ность. Здесь речь не идет о кам­па­нии в соб­ствен­ном смыс­ле сло­ва: пра­ви­тель­ство «про­сто-напро­сто» объ­яв­ля­ет про­ект бюд­же­та, про­ник­ну­то­го забо­той о повы­ше­нии бла­го­со­сто­я­ния тру­дя­щих­ся, хотя в дей­стви­тель­но­сти это вполне агрес­сив­ный поли­ти­че­ский мар­ке­тинг. Кста­ти, праг­ма­ти­че­ский ком­по­нент смыс­ла ‘агрес­сив­ность, ата­ка на изби­ра­те­ля’, сохра­не­ние кото­ро­го в пере­во­де весь­ма жела­тель­но, в при­ве­ден­ных при­ме­рах по сути не отра­жен. Конеч­но, сло­во кам­па­ния име­ет воен­ное зна­че­ние, и заво­е­ва­ние попу­ляр­но­сти – это воен­ная мета­фо­ра, но оце­ноч­ную пози­цию авто­ра тек­ста они нисколь­ко не вос­про­из­во­дят. А выра­же­ние наступ­ле­ние с целью задоб­рить изби­ра­те­лей – это и вовсе забав­ный оксюморон.

Теперь об упо­мя­ну­той аллю­зии. Она акцен­ти­ру­ет смыс­ло­вую нагруз­ку ком­по­зи­та fjäskoffensiv. Я имею в виду, конеч­но, стан­дарт­ное и вполне сло­вар­ное иди­о­ма­ти­че­ское сло­во­сло­же­ние valfläsk, кото­рое как раз озна­ча­ет пред­вы­бор­ные посу­лы [букв. “сви­ни­на под выбо­ры”]. Эта аллю­зия тем оче­вид­ней, что под­ска­за­на паро­но­ма­зи­ей: fjäsk и fläsk риф­му­ют­ся. Даже если бы автор ста­тьи при­ду­мал дру­гой необыч­ный ком­по­зит, fläskoffensiv, то и он бы не вызвал недо­уме­ния у носи­те­ля язы­ка. А вот суме­ла бы его рас­шиф­ро­вать ней­ро­сеть, сомни­тель­но. Я про­вел экс­пе­ри­мент, под­ста­вив этот гибрид в ори­ги­наль­ный текст и задав его само­му про­дви­ну­то­му сер­ви­су, ChatGPT. Чат ска­зал, что пра­ви­тель­ство нача­ло «мяс­ную ата­ку». Долж­но быть, выхва­тил это из совсем дру­гих, не отно­ся­щих­ся к делу кон­тек­стов о мяс­ных штур­мах про­тив Украины.

С выра­же­ни­ем hårt arbetande människors tur дело обсто­ит не луч­ше. Кавыч­ки, в кото­рые оно заклю­че­но, игра­ют дво­я­кую роль: во-пер­вых, это цита­та из речи мини­стра; во-вто­рых, это иро­ни­че­ское ука­за­ние, что все это выра­же­ние – чистой воды дема­го­гия. Речь идет о рядо­вых изби­ра­те­лях, про­сто о тех, кто живет на зар­пла­ту или на пен­сию. «Тяже­ло рабо­та­ю­щие» или «тру­до­лю­би­вые» здесь совер­шен­но не при чем. Это бес­стыд­ная рито­ри­ка, в осо­бен­но­сти про то, что до них дошла оче­редь. Автор речи даже не заме­ча­ет, что это по суще­ству озна­ча­ет высо­ко­ме­рие вла­сти: ‘пора и вам дать подач­ку’. Этот смысл не смог­ла вос­про­из­ве­сти ни одна ней­ро­сеть. Все пере­во­ды сде­ла­ны либо по сло­ва­рю («тру­до­лю­би­вые люди»; оче­вид­но, через англий­ский, так как швед­ское соче­та­ние hårt arbetande пря­мо соот­вет­ству­ет англий­ско­му hard-working, и в англо-рус­ском сло­ва­ре оно пред­став­ле­но при­ла­га­тель­ны­ми «рабо­тя­щий, тру­до­лю­би­вый»), либо бук­валь­но («тяже­ло рабо­та­ю­щие люди»), без уче­та праг­ма­ти­че­ских ком­по­нен­тов смысла.

Смысл пер­во­го пред­ло­же­ния, слож­но­со­чи­нен­но­го, не одно­зна­чен. Его мож­но понять и как ‘хотя до выбо­ров еще год [ett år kvar], пра­ви­тель­ство уже нача­ло пред­вы­бор­ную кам­па­нию’, и как ‘до выбо­ров оста­ет­ся [лишь один] год, и поэто­му пра­ви­тель­ство нача­ло пред­вы­бор­ную кам­па­нию’. По-види­мо­му, вер­но вто­рое. Одна­ко оно все же не един­ствен­ное: год – это и мало, поэто­му пра­ви­тель­ству надо начи­нать дей­ство­вать, и не так уж мало, и поэто­му пред­вы­бор­ную кам­па­нию объ­яв­лять еще рано, а надо дей­ство­вать «под при­кры­ти­ем» бюд­жет­ной поли­ти­ки. Опять-таки, все ней­ро­се­ти пред­ла­га­ют дослов­ный пере­вод: Det är ett år kvar till valet och … -> До выбо­ров остал­ся год, и …, что ско­рее соот­вет­ству­ет вто­ро­му про­чте­нию. Но толь­ко ChatGPT «дога­дал­ся» изме­нить поря­док слов, ком­му­ни­ка­тив­ную орга­ни­за­цию, так, – «Остал­ся один год до выбо­ров, и …» – что союз и дела­ет связь частей слож­но­со­чи­нен­но­го пред­ло­же­ния более внят­ной, не исклю­чая, одна­ко, и аль­тер­на­тив­но­го про­чте­ния. Имел ли в этом слу­чае место глу­бо­кий ана­лиз праг­ма­ти­ки, ска­зать не берусь.

Надо при­знать, что в каче­стве при­ме­ра для пере­во­да я выбрал не самый про­стой текст. Пожа­луй, и пере­вод­чик-чело­век, пусть и высо­ко­ком­пе­тент­ный, не сумел бы сохра­нить смысл это­го фраг­мен­та во всей его праг­ма­ти­че­ской пол­но­те. Но он, в отли­чие от ней­ро­се­ти, не допу­стил бы замет­ных его иска­же­ний. Это, одна­ко, не зна­чит, что от ней­ро­се­те­во­го пере­во­да надо отка­зать­ся. Думаю, он вполне может слу­жить в каче­стве под­соб­но­го мате­ри­а­ла или под­строч­ни­ка, кото­рый во мно­гих слу­ча­ях мож­но отре­дак­ти­ро­вать быст­рее, чем сде­лать пере­вод с нуля. Более того, допус­ка­е­мые ней­ро­се­тью ошиб­ки и погреш­но­сти часто могут под­ска­зать пере­вод­чи­ку, на что сле­ду­ет обра­тить осо­бое вни­ма­ние, то есть помочь ему, так ска­зать, «от противного».

_____________

[1] См. серию ста­тей о редак­ти­ро­ва­нии пере­во­дов (здесь или здесь), в осо­бен­но­сти, раз­дел «Пере­вод­чик отме­ня­ет­ся?» в ста­тье «О само- и постредактировании».

[2] Поз­во­лю себе обшир­ное отступление:

СМЫСЛ пони­ма­ет­ся не как про­по­зи­ци­о­наль­ное, т.е. объ­ек­тив­ное, пред­мет­но-логи­че­ское содер­жа­ние ряда выска­зы­ва­ний, а как выра­жен­ная теми или ины­ми сред­ства­ми – и не все­гда оди­на­ко­во удач­но – смыс­ло­вая пози­ция, интен­ция, авто­ра. А она вклю­ча­ет и праг­ма­ти­ку – обсто­я­тель­ства, в кото­рые погру­же­на речь: кто гово­рит? кому? в каком тоне? с какой целью? какие общие зна­ния (бэк­гра­унд, реа­лии), необ­хо­ди­мые для вза­и­мо­по­ни­ма­ния, гово­ря­щий пред­по­ла­га­ет у адре­са­та, – т.е. апел­ля­цию к фоно­во­му зна­нию, неред­ко интер­тек­сту­аль­но­му, и все­воз­мож­ные модаль­но­сти, оце­ноч­ные ком­по­нен­ты смыс­ла, и ком­му­ни­ка­тив­ный аспект, т.е. рас­ста­нов­ку акцен­тов, фра­зо­вые выде­ле­ния, инто­на­ци­о­ные ходы, и мн. др.

Ина­че гово­ря, текст, лишен­ный праг­ма­ти­ки (если бы тако­вой мог суще­ство­вать), не име­ет смыс­ла.

Праг­ма­ти­ка име­ет дело не с тем, как сло­во или кон­струк­ция «отра­жа­ют» дей­стви­тель­ность, не со зна­че­ни­я­ми, а со смыс­ла­ми – всем тем, что «завя­за­но» на чело­ве­ке: с пози­ци­ей гово­ря­ще­го, его отно­ше­ни­ем к соб­ствен­ным сло­вам и к адре­са­ту, с их вза­и­мо­дей­стви­ем и целя­ми ком­му­ни­ка­ции, с ситу­а­ци­ей обще­ния. Мож­но ска­зать, что ее инте­ре­су­ет «разыг­ры­ва­ние» сим­во­ли­че­ских еди­ниц язы­ка гово­ря­щи­ми в кон­крет­ной рече­вой ситуации.