Воз­вра­ща­юсь к теме, кото­рую начал в преды­ду­щей ста­тье в свя­зи с ком­мен­та­ри­я­ми к мое­му посту в фейс­бу­ке про cло­во springpojkar, кото­рое в газе­те было отне­се­но и к девоч­кам тоже. В одном из ком­мен­та­ри­ев совер­шен­но спра­вед­ли­во ука­зы­ва­ет­ся, что быва­ет и наобо­рот: в швед­ском язы­ке есть сло­ва «жен­ские по фор­ме» (”ord med kvinnlig form”), при­ме­ни­мые так­же и к муж­чи­нам, име­ю­щим «жен­скую» про­фес­сию. Само собой разу­ме­ет­ся, в каче­стве при­ме­ра при­во­дит­ся сло­во sjuksköterska.

Тут необ­хо­ди­мо уточ­не­ние. В швед­ском язы­ке НЕТ муж­ско­го и жен­ско­го рода, а есть общий. Sjuksköterska не сло­во жен­ско­го рода. Оно толь­ко по сво­е­му лек­си­че­ско­му зна­че­нию ука­зы­ва­ет на жен­ский пол: за это отве­ча­ет суф­фикс -ska. И имен­но из-за отсут­ствия пря­мой свя­зи меж­ду грам­ма­ти­че­ским родом и полом лица, обо­зна­ча­е­мо­го по роду его заня­тий, такое сло­во может ока­зать­ся при­год­ным для обо­зна­че­ния муж­чи­ны, если для это­го сло­жи­лись соци­аль­ные предпосылки.

В рус­ском язы­ке, где эта связь, наобо­рот, силь­на, упо­треб­ле­ние жен­ско­го име­ни в отно­ше­нии муж­чи­ны про­бле­ма­тич­но. Я при­во­дил при­мер из слав­ных дней сред­не­со­вет­ской эпо­хи. Когда муж­чи­ны пошли доить коров, их ста­ли назы­вать дояр, а не дояр­ка, «уко­ро­тив» это сло­во до осно­вы муж­ско­го рода.

Вто­рой при­мер в том же ком­мен­та­рии, sjuksyster, не име­ет даже жен­ской мор­фе­мы: это сло­во содер­жит в сво­ем соста­ве пря­мое ука­за­ние на лицо жен­ско­го пола, syster. Я поз­во­лю себе усо­мнить­ся в том, что по-швед­ски нор­маль­но зву­чит Han är sjuksyster, как, по-види­мо­му, счи­та­ет автор ком­мен­та­рия. Тогда как Han är sjuksköterska нын­че вполне приемлемо.

Об этом я уже напи­сал предо­ста­точ­но (см. В неко­то­ром роде…), а эту замет­ку зате­ял в общем-то по дру­го­му пово­ду. Как пере­во­дить sjuksköterska на рус­ский, когда речь идет о работнике-мужчине?

В пару к sjuksköterska мож­но пред­ло­жить еще barnsköterska. Одна­ко при­ме­ни­тель­но к лицам муж­ско­го пола ска­жут ско­рее barnskötare. Такая же фор­ма, лишен­ная ука­за­ния на пол лица, есть и в пер­вом слу­чае: sjukskötare. Как номен­кла­тур­ное назва­ние про­фес­сии это сло­во в Шве­ции не упо­треб­ля­ет­ся, но в общем язы­ке – сколь­ко угод­но. В кор­пу­се швед­ско­го язы­ка чис­ло таких упо­треб­ле­ний пре­вы­ша­ет тысячу.

Если для ”manlig sjuksköterska” немед­лен­но были пред­ло­же­ны вари­ан­ты пере­во­да мед­брат и сани­тар – оба, на мой взгляд, спор­ные, – то для ”manlig barnsköterska” при­ду­мать что-то мало-маль­ски при­год­ное по-рус­ски и вовсе не уда­ет­ся. Ну раз­ве что уса­тый нянь.

Конеч­но, для каж­до­го кон­крет­но­го упо­треб­ле­ния этих слов опыт­ный пере­вод­чик най­дет наи­бо­лее под­хо­дя­щий вари­ант или, по край­ней мере, наи­ме­нее спор­ный ¹⁾. Вопрос, одна­ко, в том, суще­ству­ет ли прин­ци­пи­аль­ный под­ход к реше­нию тако­го рода про­блем. Ина­че гово­ря, что делать, когда в рус­ском язы­ке отсут­ству­ет тер­мин для обо­зна­че­ния лица муж­ско­го пола, име­ю­ще­го «жен­скую» про­фес­сию, или, наобо­рот, жен­щи­ны, выпол­ня­ю­щей «муж­скую» рабо­ту? Либо, как в слу­чае со сло­вом skötare, отно­си­мом к лицам обо­е­го пола (хотя чаще, по-види­мо­му, все же муж­ско­го), когда в рус­ском язы­ке вооб­ще нет эки­ва­лен­та – ни в каком роде? (Если вам хочет­ся воз­ра­зить – а как же сани­тар? – то попро­буй­те назвать этим сло­вом смот­ри­те­ля, уха­жи­ва­ю­ще­го за живот­ны­ми в зоо­пар­ке, что вполне доступ­но для швед­ско­го skötare.) Сло­варь с пол­ным осно­ва­ни­ем выде­ля­ет у это­го сло­ва два упо­треб­ле­ния: авто­ном­ное, в кото­ром оно обо­зна­ча­ет сани­та­ра пси­хи­ат­ри­че­ской лечеб­ни­цы и в Шве­ции при­ня­то как номен­кла­тур­ное назва­ние про­фесс­сии, либо в соста­ве слож­ных слов:

Одна­ко вто­ром слу­чае оно может обо­зна­чать работ­ни­ков по ухо­ду за чем угод­но, от лиф­тов до оле­ней. Сло­варь, одна­ко, не дает целост­но­го пред­став­ле­ния о сло­ве, кото­рое бы в явном виде свя­зы­ва­ло 1. и 2., и, кро­ме того, ниче­го не сооб­ща­ет о том, отно­сит­ся ли оно толь­ко к лицам муж­ско­го пола, или и жен­ско­го тоже. Эта инфор­ма­ция суще­ствен­на для изу­ча­ю­щих швед­ский язык или тех, кому при­хо­дит­ся пере­во­дить на швед­ский, но для кого он не явля­ет­ся род­ным. И точ­но так­же во всех осталь­ных слу­ча­ях сло­варь пред­ла­га­ет толь­ко част­ные зна­че­ния, не пыта­ясь схва­тить суще­ство, «идею» сло­ва в его един­стве, что чрез­вы­чай­но важ­но для тех и для дру­гих. Идея эта все­гда уни­каль­на, но так как она не выяв­ле­на, сло­варь ходит кру­га­ми, выра­жая «сино­ни­мы» друг через друга.

Мне пред­став­ля­ет­ся, что ника­ко­го вол­шеб­но­го рецеп­та для реше­ния постав­лен­но­го выше вопро­са нет. И на этом мож­но было бы раз­ве­сти рука­ми и ска­зать, подоб­но тому ребе, кото­рый на вопрос, что делать, когда посре­ди сте­пи у теле­ги сло­ма­лось коле­со, пре­муд­ро отве­тил: – Так-таки пло­хо. К сча­стью, мы не в хеде­ре. Ока­зав­шись в изо­ля­ции в пустын­ной сте­пи, мож­но погиб­нуть. Но сло­во нико­гда не быва­ет изо­ли­ро­ван­ным, как в сло­ва­ре, где оно выстро­е­но по алфа­вит­но­му ран­жи­ру. Оно вхо­дит мно­же­ством свя­зей в эко­си­сте­му язы­ка. У него есть так назы­ва­е­мые сино­ни­мы ²⁾, анто­ни­мы, близ­кие по смыс­лу выра­же­ния, сло­ва, выра­жа­ю­щие более общие и более кон­крет­ные поня­тия. Поэто­му выход есть. Сопо­став­ляя сло­во с ними, про­ти­во­по­став­ляя им, срав­ни­вая допу­сти­мые упо­треб­ле­ния, пыта­ясь отыс­кать кон­тек­сты, в кото­рых это сло­во нель­зя заме­нить его «близ­ким сино­ни­мом», мож­но добрать­ся до его истин­ной сущ­но­сти. А добрав­шись, уже выбрать част­ный вари­ант пере­во­да в соот­вет­ствии с ней и со смыс­лом опи­сы­ва­е­мой ситуации.

Так, воз­вра­ща­ясь к наше­му при­ме­ру, в швед­ском поми­мо sjuksköterska и sjukskötare есть еще undersköterska и underskötare, не име­ю­щие точ­ных одно­слов­ных соот­вет­ствий в рус­ском язы­ке, а так­же «про­сто» sköterska и skötare. Я здесь при­во­жу эти сло­ва попар­но, так как они сход­ны по фор­ме, но зара­нее ого­ва­ри­ва­юсь, что эти тер­ми­ны НЕ парал­лель­ны. К это­му ряду сле­до­ва­ло бы при­со­во­ку­пить еще и такие сло­ва, как sjukvårdsbiträde и vårdbiträde, sjukvårdare и vårdare, при­чем вто­рые чле­ны этих пар сло­варь опять-таки не раз­ли­ча­ет (оба пере­во­дят­ся как «санитар/ка».)

Я оста­нов­люcь толь­ко на сло­ве sjuksköterska. Это, во-пер­вых, номен­кла­тур­ное назва­ние про­фес­сии, во-вто­рых, это сло­во отно­сит­ся к работ­ни­ку меди­цин­ско­го учре­жде­ния (в отли­чие от соци­аль­ных и др. служб), в‑третьих, им обо­зна­ча­ет­ся лицо, име­ю­щее наи­бо­лее высо­кую ком­пе­тен­цию сре­ди работ­ни­ков сред­не­го меди­цин­ско­го зве­на (к чис­лу кото­рых отно­сят­ся и undersköterskor), нако­нец, в‑четвертых, это сло­во не упо­треб­ля­ет­ся ни в каком дру­гом смыс­ле. Все это нетруд­но выяс­нить по доступ­ным источ­ни­кам пред­мет­ной инфор­ма­ции и по при­ме­рам из кор­пу­са ³⁾. Тако­го рода ана­лиз поз­во­ля­ет понять соот­но­ше­ние это­го тер­ми­на с дру­ги­ми из того же ряда. Так, undersköterska будет отли­чать­ся от sjuksköterska менее высо­кой меди­цин­ской ком­пе­тен­ци­ей; sjukskötare тем, что это не номен­кла­тур­ное назва­ние про­фес­сии и обыч­но упо­треб­ля­ет­ся для обо­зна­че­ния меди­цин­ских работ­ни­ков срав­ни­тель­но невы­со­кой ква­ли­фи­ка­ции; про­сто skötare тем, что это работ­ник, не име­ю­щий меди­цин­ско­го обра­зо­ва­ния, и его функ­ции ско­рее вспо­мо­га­тель­ные, сани­тар­ные и т.д., и они могут вооб­ще не иметь отно­ше­ния к меди­цине. Мы выяс­ним так­же, в чем заклю­ча­ет­ся непа­рал­лель­ность таких пар, как sköterska и skötare, несмот­ря на то, что они фор­маль­но отли­ча­ют­ся толь­ко суф­фик­сом: одно име­ет «жен­ский» суф­фикс, а вто­рое – муж­ской (точ­нее, не мар­ки­ро­ван­ный в отно­ше­нии пола лица). Но пер­вое – это про­сто сокра­щен­ное назва­ние мед­сест­ры, вто­рое же обо­зна­ча­ет, как уже ска­за­но, работ­ни­ка, выпол­ня­ю­ще­го вспо­мо­га­тель­ные функ­ции в учре­жде­ни­ях ухо­да и пр.

Вто­рая зада­ча, кото­рую неиз­беж­но и непре­рыв­но при­хо­дит­ся решать пере­вод­чи­ку – и это отно­сит­ся по сути дела ко всем еди­ни­цам чужо­го язы­ка, даже вполне «бла­го­на­деж­ным», – это несов­па­де­ние кон­цеп­тов еди­ниц язы­ка источ­ни­ка и язы­ка пере­во­да. Речь не о поня­тий­ных раз­ли­чи­ях, не о том, напри­мер, что чужое сло­во шире или уже по объ­е­му зна­че­ния, чем «соот­вет­ству­ю­щее» свое, а о том, что «пере­вод­ной экви­ва­лент» в общем слу­чае не сов­па­да­ет с чужим сло­вом по сво­ей идее, кото­рая, соб­ствен­но, и санк­ци­о­ни­ру­ет все его воз­мож­ные упо­треб­ле­ния. При­мер sjuksköterska затем­ня­ет это обсто­я­тель­ство, посколь­ку в этом слу­чае име­ет место поня­тий­ное сов­па­де­ние с рус­ским мед­сест­ра и, что весь­ма важ­но, сов­па­де­ние по месту в номен­кла­тур­ной иерар­хии (sjuksköterska – undersköterska // мед­сест­ра – млад­шая мед­сест­ра). Сов­па­де­ние име­ет место даже на уровне сокра­щен­но­го упо­треб­ле­ния в обы­ден­ной речи: sköterska и сест­ра соот­вет­ствен­но. Одна­ко рус­ское сло­во, озна­ча­ю­щее «то же самое», непри­ме­ни­мо по отно­ше­нию к лицу муж­ско­го пола. Во вся­ком слу­чае, пока еще непри­ме­ни­мо ⁴⁾. Надо отме­тить, что поня­тий­ное сов­па­де­ние, пусть и не все­гда пол­ное, неред­ко меж­ду сло­ва­ми-тер­ми­на­ми, одна­ко это не то же самое, что сов­па­де­ние на кон­цеп­ту­аль­ном уровне; послед­нее если и быва­ет, то лишь в исклю­чи­тель­ных случаях.

Так как же все-таки быть, когда sjuksköterska ока­зы­ва­ет­ся лицом муж­ско­го пола? Мож­но ли без­ого­во­роч­но при­нять пере­вод мед­брат, един­ствен­ный, пред­ла­га­е­мый сло­ва­рем для тако­го кон­тек­ста? Учи­ты­вая все ска­зан­ное выше – да, мож­но, но лишь при том усло­вии, что он упо­треб­лен имен­но как тер­мин, в про­фес­си­о­наль­ном кон­тек­сте, из кото­ро­го одно­знач­но сле­ду­ет, что речь идет о медин­ском работ­ни­ке сред­не­го зве­на. В про­тив­ном слу­чае, то есть в обы­ден­ной речи, а не в номен­кла­тур­ном зна­че­нии, такое упо­треб­ле­ние при­хо­дит в про­ти­во­ре­чие с инту­и­ци­ей носи­те­ля рус­ско­го язы­ка. «Я вам не ска­жу за всю Одес­су», но, на мой вкус, в непро­фес­си­о­наль­ном упо­треб­ле­нии сло­во мед­брат бли­же по смыс­лу к ”underskötare” или даже ”sjukvårdare” (т.е. мед­ра­бот­ни­ку низ­кой ква­ли­фи­ка­ции или сани­та­ру). Ина­че гово­ря, мед­брат это ско­рее «ундер­шё­та­ре», чем ”мед­сёстр”. И слу­жит он обыч­но не в боль­ни­це, а в пси­хи­ат­ри­че­ской лечеб­ни­це, в лагер­ной боль­нич­ке, в доме пре­ста­ре­лых или, может быть, в спец­от­де­ле­нии вро­де мор­га. Иосиф Брод­ский какое-то вре­мя рабо­тал в мор­ге, а Сер­гей Есе­нин в Первую Миро­вую – мед­бра­том в цар­ско­сель­ском лаза­ре­те, что в обо­их слу­ча­ях было бли­же к сани­та­ру. В повсе­днев­ной речи мы не дума­ем о мед­бра­те как о чело­ве­ке, выпол­ня­ю­щем функ­ции мед­сест­ры в соб­ствен­ном смыс­ле. Вот поче­му пере­вод мед­брат в смыс­ле ”manlig sjuksköterska” ока­зы­ва­ет­ся за пре­де­ла­ми про­фес­си­о­наль­но­го кон­тек­ста по мень­шей мере сомни­тель­ным. И при этих усло­ви­ях вполне удо­вле­тво­ри­тель­ной рус­ской заме­ны швед­ско­му sjuksköterska дей­стви­тель­но нет. Ни один из мыс­ли­мых вари­ан­тов не рабо­та­ет. Думаю, что пора пере­вод­чи­ку про­явить муже­ство ( 😛 ) и, про­яв­ляя пио­нер­ский дух в борь­бе с сек­сист­ски­ми пред­рас­суд­ка­ми, начать писать муж­чи­на-мед­сест­ра, он рабо­та­ет мед­сест­рой, (за неиме­ни­ем «мед­сест­ром»), он рабо­та­ет в долж­но­сти мед­сест­ры и т.п. Я не шучу. Пото­му что коле­со в самом деле отва­ли­лось, а ехать-то надо. А грам­ма­ти­ке это не про­ти­во­ре­чит. Ведь слу­жил же Дж. Конрад юнгой на фран­цуз­ских кораблях!

¹⁾ При усло­вии, что он пере­во­дит не сло­ва, а смысл. Хотя иде­аль­ные реше­ния уда­ет­ся отыс­кать дале­ко не каж­до­му и не все­гда. Самый извест­ный при­мер «неуда­чи» – это пере­вод сти­хо­тво­ре­ния Гейне Ein Fichtenbaum Лер­мон­то­вым (На севе­ре диком), не сла­див­шим с кате­го­ри­ей рода. Реко­мен­дую для нагляд­но­сти срав­нить с пере­во­дом того же сти­хо­тво­ре­ния Тют­че­вым (На севе­ре мрачном).

²⁾ Гово­рю так назы­ва­е­мые, т.к. сино­ни­мов, стро­го гово­ря, не суще­ству­ет. См. пост В неко­то­ром роде… Это гро­зит стать одной из цен­траль­ных тем мое­го бло­га, посколь­ку она пря­мо свя­за­на с тем, что при­пи­сы­ва­е­мые сло­вам «зна­че­ния», по кото­рым уста­нав­ли­ва­ет­ся сино­ни­мия, вовсе не при­над­ле­жат самим сло­вам, а воз­ни­ка­ют в про­цес­се порож­де­ния смыс­ла выска­зы­ва­ния гово­ря­щим. Сло­во же сим­во­ли­зи­ру­ет уни­каль­ный кон­цепт. Этот кон­цепт санк­ци­о­ни­ру­ет все упо­треб­ле­ния сло­ва в том или ином смыс­ле (разу­ме­ет­ся, нала­гая соот­вет­ству­ю­щие огра­ни­че­ния), но отнюдь не сво­дит­ся к инвен­та­рю гото­вых (читай, сло­вар­ных) значений.

³⁾ Обра­ще­ние к кор­пу­сам швед­ских и рус­ских тек­стов долж­но вхо­дить в арсе­нал при­е­мов каж­до­го про­фес­си­о­наль­но­го пере­вод­чи­ка. См. KORP и НКРЯ соот­вет­ствен­но. Подроб­нее об исполь­зо­ва­нии кор­пу­сов при пере­во­де см. в Corpus Linguistics for Translation and Contrastive Studies / Mikhail Mikhailov and Robert Cooper. Routledge, 2016.

⁴⁾ Мыс­ли­мо, что по мере все боль­ше­го про­ник­но­ве­ния ген­дер­но­го рав­но­пра­вия в язык, нор­ма­ли­зу­ют­ся выра­же­ния типа муж­чи­на-мед­сест­ра (по ана­ло­гии с жен­щи­на-врач). Одна­ко пря­мо­му назы­ва­нию лица муж­ско­го пола мед­сест­рой пре­пят­ству­ет нали­чие в рус­ской грам­ма­ти­ке кате­го­рий муж­ско­го и жен­ско­го рода, отсут­ству­ю­щих в шведском.